Карасс или бочка на колесиках.

Искусство следует за жизнью,
или жизнь за искусством?
Тот, кто не прослушает песню, ничего не поймет в данном эссе. Также необходимо помнить, что все нижеследующее является чисто литературным вымыслом и все случайные совпадения - случайны:

Песня Юрия Визбора
"Волейбол на Сретенке”
Отставить крики. Все Москва, не плачь,
Мы стали все твоею общею судьбой -
Те, кто был втянут в этот несерьезный матч
И кто повязан стал верёвкой бельевой.

Курт Воннегут в романе «Колыбель для кошки» придумал некую литературную религию, получившую название боконизм, то есть вера в то, что человечество разбито на группы, которые выполняют Божью Волю, не ведая, что творят. В рамках этой вымышленной религии, нагло проповедующей, что все ее утверждения – Ложъ, сформулировано понятие карасс. Карасс – эта группа людей собранная вместе для выполнения Божего замысла без своей на то воли и ведома. Попытки обнаружить границы своего карасса, также как и разгадать Божий замысел, в рамках боконизма безнадежны.






С Юрием Визбором я встретился в поселке Новый Свет в Крыму. Я собственно тогда никем кроме Шекспира не интересовался, и сноб был ужасный. Я даже не понял с кем я стою в очереди за сливом шампанского, но легкое стихотворное состязание я запомнил надолго, несмотря на то, что мои воспоминания о Новом Свете носят пунктирный характер. Дело в том, что в этом поселке находится завод шампанских вин князя Голицына, вся продукция которого отправлялась в Германию по цене 80 долларов бутылка. Но шампанское, которое забродило немножко неправильно, сливалось и продавалось в этом поселке из бочки на колесиках по цене рубль-литр… "И внял я небо содроганье и горний ангелов полет". Протрезвел я только в Москве и ничего не почувствовал, когда мои отъезжающие родственники привели в дом знаменитого акушера гинеколога Владислава Коппа, с которым они подружились в очереди в ОВИР.
Когда я встретился с Юрием Иосифовичем в Туапсе во второй раз, я уже знал, кто этот человек, но разве мог я себе представить, что через полгода я окажусь на его любимой турбазе Варзоб и также как и он, буду потрясен красотой Фанских гор. А еще через месяц буду изучать пещеры, в которых Александр Македонский спрятал свои сокровища, под руководством друга его юности Николая Николаевича Зятьева. Впрочем, тогда, на Памире я так и не узнал, кто такой "Двужильный Зять" но уже понимал, что на Памир так просто не попадают, и вспоминал бочку на колесиках с неким душевным трепетом, а не с блаженной улыбкой семнадцатилетнего идиота.
Через десять лет, когда выяснилось что Нью-Йорк покруче Фанских гор, я был очень рад, когда приехавший из Австралии Дима Сигал, в чьем дубоне я хожу до сих пор, благополучно пересек канадскую границу. Естественно, холодок пробежал по моей спине, когда выяснилось, что Владик Копп, проживает не в Сиднее, а в Мельбурне, на Мидфорд стрит, в 50 метрах от того места, откуда приехал Дима Сигал. Но когда Димон, с которым мы хоронили Двужильного Зятя, со своей знаменитой мефистофельской улыбочкой поставил на касетник песню Юрия Визбора «Волебол на Сретенке», я понял, что «горний ангелов полет» не обязательно означает бочку со сливом шампанского.
А вчера я полез разбирать старые документы и нашел справку о своем рождении, выданную в роддоме №4, ныне ИТАР-ТАСС. Там стоит подпись ВКопп.