Ренн-ле-Шато - деревня в предгорьях Пиринеев на границе Франции и Испании. Через неё проходит дорога из Лангедока в Сантьяго-де-Компостела - город, куда по преданию приплыла лодка с мощами Святого Иакова Зеведеева, пущенная на волю волн в Палестине. Мощи Святого Иакова в соборе Сантьяго-де-Компостела стали одной из самых почитаемых святынь в Западной Европе и местом массового паломничества, а дорога из Франции в Сантьяго-де-Компостела получила название "путь Святого Иакова".
Существует предположение, что в 6-7 веках Рэдае был столицей вестготского королевства, но после разгрома вестготов франками и арабского нашествия, торговые пути закрылись и город стал терять свое значение..
Это не помешало Симону де Монфору обвинить все семейство в альбигойстве, предать город огню и мечу, перебить половину населения, разрушить городские укрепления, включая замок, а всю собственность семейства передать своему сенешалю Вуазену.
Потомок крестоносца, сеньора Бланшфор, лишенный северными крестоносцами всех имущественных прав Гильём д'Отпуль бежал в Италлию, и впоследствии стал известным трубадуром при дворе Хайме Конкистадора - сына убитого крестоносцами арагонского короля Педро, воевавшего на стороне альбигойцев. Хайме Арагонский так же как и Гильём де Отпуль потерял отца и ребенком прошёл через все ужасы альбигойского крестового похода, но в историю он вошел как гуманный правитель, который сумел отвоевать у сарацин значительную часть Иберийского полуострова. Его двор стал прибежищем для трубадуров Лангедока, а Гильём д'Отпуль прославился поэмой против Папы Римского Иннокентия III, организующего крестовые походы против христиан, в то время, как крестоносцы в Святой Земле терпят одно поражение за другим. Другим весьма известным благодаря своим поэтическим достоинствам творением этого сына крестносца и еретика, лишенного всех прав крестоносцами Симона де Монфор, стал поэтический плач на смерть короля Франции Людовика Святого.
Другая ветвь семейства д'Отпулей, бежала от альбигойского крестового похода в Шотландию и Нормандию, где один из них Гуго д'Отпуль стал французским "пиратом"(privateer) и сыграл довольно заметную роль в Шотландской войне за независимость, с которой собственно и началась Столетняя Война.
После альбигойского крестового похода Рэдае так и не был восстановлен и превратился в деревню Ренне-ле Шатто, принадлежащую виконтам Вуазен. В XV веке д'Отпули частично вернули себе родовое имение, после того как потомок Гуго д'Отпуля Пьер д'Отпуль женился на наследнице сенешаля Вуазена, виконтессе Вуазен. Но только в 1689 году Френсисиу д'Отпулю удалось восстановить титул маркизов Бланшфор, получив его а приданое своей жены Марии дАбли Негоре, маркиз ди Ниор <а href="http://en.wikipedia.org/wiki/House_of_Roquefeuil-Blanquefort">Рокфуль-Бланшфор.
Весьма любопытно, что после Великой Французской Революции семейство д'Отпулей восстановило свое прежнее влияние и, по крайней мере четыре д'Отпуля стали генералами Наполеоновской армии и Пэрами Франции. Далекий потомок нищего трубадура в Италии, полковник инженерных войск экспедиционного корпуса наполеоновской аримии в Египте Едуард Бэфорт д'Отпуль командовал батальоном, в котором служил лейтенант Пьер-Франсуа Бушар и весьма удачно выбрал место для строительства укреплений в порту Рашид, благодаря чему стал одним из тех, кто нашёл розеттский камень. Впоследствии он стал Пэром Франции, министром обороны и главным инженером Парижа во времена Людовика XVIII. Его сын Чарльз-Мари-Наполеон Бэфорт д'Отпуль тоже стал генералом и продолжил дело своего предка крестоносца, возглавив экспедиционный корпус Франции в Сирии, посланный защищать от погромов католиков-маронитов в Оттоманской Империи. Другой потомок потомок тамплиера, "оказавшегося альбигойцем" задолго до процесса над Жаком де Моле, Жан-Жозе-д'Отпуль во время Наполеоновских войн стал бригадным генералом тяжелой кавалерии и сенатором Франции. Именно он в 1807 году погиб, но принес победу Наполеону в битве при Прейсиш-Эйлау, возглавив атаку 7 тысяч кирасир на русскую пехоту, атакующую ставку Наполеона. Его кузен Альфонс Анри д’Отпуль, служил младшим офицеров в Наполеоновской армии в Испании, был ранен и взят в плен, где оставался до окончания войны. В 1814 году он вернулся в строй в чине полковника и во время 100 дней весьма мудро не стал суетиться и продолжал служить адъютантом герцога Ангулемского. В результате он смог сделать не только военную, но и политическую карьеру, став Пэром Франции, генерал-губернатором Алжира и премьер-министром Второй Республики.
Деревня Ренн-ле-Шато, в силу географии и исторических обстоятельств окружена горами, вершины которых украшены развалинами катарских крепостей или коммандорств Ордена Храма, и в конце 19 века стала местом паломничества людей, увлеченных спекуляциями оккультного характера о том, что в окрестностях Рене-ле Шато спрятано некие сокровища то ли альбигойцев, то ли тамплиеров, то ли вестготов. Это произошло после того как местный священник Франсуа Беранже Соньер при ремонте деревенской церкви, сооруженной в VIII - IX веках, но фундамент которой датируется 5 веком, обнаружил под алтарным камнем, в полости одной из двух колонн, поддерживающих этот камень и оставшихся от эпохи вестготов, четыре пергаментных свитка. Три документа содержали генеалогические древа: одно из них было датировано 1243 годом и имело печать Бланки Кастильской, второе - от 1608 года с печатью Франсуа Пьера д'0тпуля, третье - от 24 апреля 1695 года с печатью Анри д'0тпуля. Четвертый документ, исписанный с обеих сторон, подписан каноником Жан-Полем де Негр де Фондаржаном и относится к 1753 году.
В последнем документе содержались отрывки из Нового Завета на латыни, только на одной стороне пергамента слова были расположены непоследовательно, в беспорядке и в них были вставлены лишние буквы. Естественно позже они будут фигурировать в работах, посвященных Ренн-ле-Шато как шифрованные послания, а в фильмах, снятых Discovery Channel и BBC они после дешифровки будут представлены следующим образом:
"B RG R PAS D T NTATION QU POUSSIN T NI RS GARD NT LA CL F PAX DCLXXXI PAR LA CROIX T C CH VAL D DI U J'ACH V C DA MON D GARD N A MIDI POMM S BL U S
(ПАСТУШКЕ НЕТ СОБЛАЗНА ЧТО ПУССЕН ТЕНЬЕ ХРАНЯТ КЛЮЧ PAX DCLXXXI КРЕСТОМ И ЭТОЙ ЛОШАДЬЮ БОГА Я ДОБИВАЮ ЭТОГО ДЕМОНА ХРАНИТЕЛЯ В ПОЛДЕНЬ СИНИХ ЯБЛОК)
Если этот текст запутан и непонятен - единственное, что можно без серьезной дешифровки извлечь из этих слов - это имя французского художника Николла Пуссена, то на оборотной стороне пергамента из букв, написанных над словами, складывается достаточно ясное послание:
"A DAGOB RTII ROI T A SION ST C TR SOR T IL ST LA MORT"
(ДАГОБЕРУ II КОРОЛЮ И СИОНУ ПРИНАДЛЕЖИТ ЭТО СОКРОВИЩЕ И ОН ТАМ МЕРТВ)
Надо сказать, что эти открытия совпали с публикацией в конце 19 века множества апокрифов и оккультных теорий о том, что величайшим сокровищем тамплиеров, справедливо или нет осужденных Католической Церковью за поклонение силам зла, был так называемый Святой Грааль, который они якобы нашли в так называемом "Храме Соломона" (ныне мечеть Аль Акса), который был штаб-квартирой тамплиеров во время крестовых походов. Значение слова Грааль неизвестно, но в 1982 году достоянием широкой публики стало средневековое созвучие старофранцузского "san gréal" (Святой Грааль) и "sang réal" (королевская кровь). Старые средневековые прельщения были извлечены из тьмы веков и это созвучие было интерпретировано хоть и антихристиански, но зато вполне салически, как кровь(гены) потомков Иисуса Христа и Марии Магдалины, который не погиб на кресте, искупая грехи всего человечества, но женился на Марии Магдалене и переехал с Иосифом Аримафейским то ли на Британские острова, то ли в Марсель. Таким образом, согласно этим теориям именно "кровь" Христа и Марии Магдалены в жилах их потомков, то ли вестготских королей на юге Франции, то ли кельтов Корнуолла является той самой роковой тайной и альбигойцев и тамплиеров, которая спровоцировала конфликт и с Папством с Французской монархией, поскольку "гены потомков Христа, истинных монархов Европы" якобы опасны французским королям, потомкам узурпаторов Каролингов.
Но в конце 19 века, когда были найдены документы Соньера, эти теории были анахронизмом и не могли привлечь внимание, так как люди, верующие во Христа, не будут серьезно обсуждать предположение о том, что никакого спасения человечества оказывается не было, а атеистам абсолютно все равно, в чьих жилах течет его кровь. Только после того как две мировые войны, уничтожили реальные, а не воображаемые монархии Европы, исторически ассоциировавшие себя с христианством и в силу этого поддерживавшие минимальное христианское образование, Западная Европа не просто отвернулась от Христа, а забыла кто он такой. Понадобились бойня на Ипре и послевоенный нигилизм, "вертикальное вторжение варваров" и Русская Революция, Бухенвальд и Хиросима, разочарование в атеизме и распад научного метода, "new age" и поиски утраченной духовной жизни, "Nanterre la rouge" и "Lucy in the sky with diamonds" чтобы теории подобного рода могли всерьез заинтересовать миллионы взрослых людей.
А в начале 20 века главным направлением интеллектуальной активности были попытки синтезировать остатки цивилизационного христианства и атеистической науки, уже начинавшей тот невероятный взлет, который в 60-х годах 20 века забросил человека на Луну, а в 70-х оказался ее лебединой песней, если не предсмертным хрипом. Легенда о языческих и арианских королях Европы в то время не могли не заинтересовать европейских оккультистов и гностиков, увидевших в них возможность вернуться к истокам христианства в Западной Европе, и вернувшись, доказать, что христианство также как и любое другое знание развивается по законам диалектики и, что как Христос на кресте отрицает мир сей, так его невеста отрицает отрицание, крича: "убивайте всех - Он разберется ктоу Него свой". Наиболее характерной попыткой синтеза на основе такого рода диалектики была антиномия антропософии Рудольфа Штейнера и теософии мадам Блаватской. Если антропософия вполне интернационально призывала людей к братству во имя построения на земле рая, на основе синтеза индо-европейских кармических учений с авраамической традицией и применения научных методов к "вещам невидимым", то мадам Блаватская открыто проповедовала расовую теорию и полную исчерпанность западной духовной традиции, основанной на семитском авраамическом монотеизме, рассматривая его как одну из возможных форм дегенерации "истинной" индоевропейской прото-религии.
Кроме того не следует забывать специфику французского оккультизма основанного на герменевтике марсельского Таро, расцвет которого пришелся на время, когда потрясенные катастрофой Франко-Прусской войны, деморализованные французы, противопоставленные друг другу отношением к католичеству, пытались найти в своем общем прошлом источник единства и причину разделения, что так или иначе приводило их к альбигойскому крестовому походу и процессу тамплиеров. Кроме того, не имея возможности открыто восхищаться Наполеоном, они стали восхищаться гуманитарными и научными достижениями Наполеоновской Империи, одним из которых было открытие розетского камня и научные достижения Шампольона, приводившие французских интеллектуалов в эллинистический Египет второго столетия до Рождества Христова, к синтетической культуре эллинов-логиков и египетских жрецов культа мертвых, создавшей и розетский камень и карты Таро
Естественно, если отбросить обычное желание найти в огороде сундук с пиастрами, жгучий интерес у европейцев того времени могли вызвать только следующие сведенья о сокровище в Ренне-ле-Шатто, предположительно зашифрованные в документах Соньера:
1. Способ познать нечто трансцендентное и/или проникнуть в царство мертвых, вход в которое якобы находится в окрестностях Ренне-ле-Шато. Причем целями этого путешествия были вполне земное могущество и/или желание овладеть некими боевыми искусствами..
2. Генеалогия монархов Европы из династии Меровингов, наследственная преемственность которых согласно документам никогда не была прервана, несмотря на все старания узурпаторов Каролингов.
3. Ковчег Завета, привезенный в Рим Титусом Веспасианом из Иерусалима после уничтожения Второго Храма, и захваченный впоследствии вестготами, разграбившими Рим в 5 веке. Эта возможность, несомненно, представляла сакральный интерес для иудеев и сионистов, примерно в это время ставших прилагатьь усилия по созданию государства Израиль, но и для христиан и гностиков тоже. Но эта тема слишком сложна и требует отдельного рассмотрения.
Все остальные гипотезы как то: копье Лонгина, сокровища тамплиеров или катаров и т.д., либо являются вариантом вышеперечисленных гипотез, либо вариантом обычного сундука с пиастрами и с культурно-исторической точки зрения интереса не представляют.
Таким образом возможность существования непрерывной преемственности династии Меровингов, как персонификации законной Власти, основанной на авторитете а не только на силе, действительно являлась в то время и является сегодня самым фундаментальным вопросом европейского гностицизма, пытаюшегося найти в прошлом обоснование своих попыток синтезировать религию и науку, переосмыслить прошлое и, таким образом, изменить будущее. Тот факт, что Франция заплатила потерей Эльзаса-Лотарингии за свою попытку вспомнить крестоносное прошлое и защитить христиан в Сирии, ясно показали всем, что "непрговоренные" (незаговоренные?) тени из прошлого обладают способностью хватать за горло настоящее и душить будущее. Действительно, именно сирийская экспедиция д'0тпуля спровоцировала конфликт с традиционной защитницей христиан в Оттоманской империи и духовной наследницей Византии – Россией. Именно этот конфликт, в конце концов, привел к крымской войне, главным результатом которой для Франции стала поддержка Россией имперских притязаний Бисмарка. Внезапно возникшая на восточной границе Франции Германская Империя, значительно превосходившая Францию по всем экономическим и военным параметрам, заставила несчастных французов осознать, что отныне даже при самых благоприятных обстоятельствах недавний гегемон Европы - Франция, больше не может самостоятельно защищать свои границы и нуждается в союзниках.
Антропософы, уже в то время начавшие грезить об общеевропейском доме, не могли не понимать, что это само по себе ставит на повестку дня общеевропейскую войну, а то что немцы, несмотря на победу, ощущали себя "опоздавшей нацией", вынужденной создавать национальное государство в уже занятой Европе и в поделенном мире, делало эту войну более чем вероятной. Не является также секретом и то, что и отставка Бисмарка и агрессивность Вильгельма II, а в впоследствии и третий Рейх, были инспирированными теософами мадам Блаватской попытками решить эти проблемы методами Карла Великого. Но Карл Великий не только создал первый Рейх, но и созвал анти-Православный, анти-Византийский Фракфуртский Собор, породивший Католичество, и эта аналогия, несмотря на теософский Буддизм, заставляет взглянуть под другим углом зрения и на "рейхсконкордат", и на холокост, и на запрет антропософии в Гитлеровской Гермаии. Да и на 22 июня 1941 года она тоже заставляет взглянуть по новому.
Весьма вероятно, что интерес антропософов к Ренне-ле-Шатто в конце 19 века объяснялся также тем, что они видели в Меровингах, во первых способ концептуального противодействия теософии мадам Блаватской, а во вторых не только политическую, но и мистическую основу будущего Европейского Союза, как способа залечить травмы национальной психики (души?) и предотвратить мировую войну. С этой точки зрения то, что мечта антропософов, осуществившись в 1993 году как Европейский Союз, не упоминает в своей конституции христианские корни европейской цивилизации, позволяет сделать далеко идущие выводы о причинах регистрации в 1956 году в субпрефектуре Сен-Жульєн-ан-Женевуа "созданного" Пьером Плантаром Приората Сиона, открыто ставившего своей задачей востановление европейской монархии Меровингов, за два года до создания ЕЭС и через 5 лет после создания ЕОУС, границы которого практически совпали с границами королевства Меровингов.. Эти выводы можно продвинуть еще дальше, если вспомнить, что в избирательной кампании 2000 года Джордж Буш, выступавший за приоритет национальных интересов США, позиционировал себя как потомок Генриха III, а Альберт Гор выступавший за более близкое сотрудничество США и Евросоюза, как потомока не только Императора Священной Римской Империи Людовика I Благочестивого, но и великого художника Никола Пуссена, который упоминается в документах, найденных Соньером в конце 19 века.
Уже одно упоминание имени Пуссена заставляет усомниться в том, что документы Dossiers Secrets d'Henri Lobineau действительно были подделаны Пьером Плантаром и взглянуть на публикацию книги Генри Линкольна и фильма Дэна Брауна, не только как на серьезный фактор международной политики как на , но и как на весьма успешную попытку дискредитировать серьезные научные открытия, заставляющие переосмыслить Западно-Европейскую историю. Прежде всего, следует отметить, что упомянутый в документах Никола Пуссен действительно имел прямое отношение к потомкам короля Дагобера II из династии Меровингов, и сей факт неоднократно обсуждался историками искусства в связи с его творчеством.
Тот интерес, который проявляли и продолжают проявлять к этой картине самые разные люди заставляет предположить, что появление пейзажей Рене-ле-Шатто на картине Никола Пуссена связано с принадлежностью последнего к некоему сообществу, которое во избежание недоразумений я буду называть приоратом Рэдае, и которое действительно было связано и с вестготскими королями, и с Меровингами, и с альбигойцами, и с тамплиерами. С большой долей вероятности к этому сообществу принадлежало семейство д'Отпулей де Бошфор, да и к Меровингам они тоже явно имеют самое прямое отношение.
Тот факт, что Соньер сумел извлечь из своих открытий довольно значительные средства, доказывает, что приорат Рэдае, захотел либо обеспечить молчание Соньера, либо сообщенные им сведенья оказались действительно важными. Первый вариант можно исключить, так как явно дозированная утечка информации о документах Соньера доказывает, что эти сведенья должны были иметь крайне важный пропагандисткой эффект, причем целевой аудиторией этих утечек были весьма элитарные группы понимавших, что надвигавшаяся война имеет мистический аспект, связанный с потерей Европейской цивилизацией своих христианских корней. Пожалуй, лучше всех эти предчувствия, которые тогда мучили многих европейцев, выразил Александр Блок.
Двадцатый век… Ещё бездомней,
Ещё страшнее жизни мгла
Ещё чернее и огромней
Тень Люциферова крыла.
Более того, потеря корней не вызвана лишь внешними обстоятельствами и судьбой, она не происходит лишь от небрежности и поверхностностного образа жизни человека. Утрата укоренённости исходит из самого духа века, в котором мы рождены» [Хайдеггер, т. 4, с. 106].
Дух века – вот главная реальность и загадка, вызвавшая из мглы времен и славу семейства д’Отпулей, и розетский камень, и тайник вестготской колонны, поддерживавшей алтарный камень, бывший свидетелем крещения Святым Ремигием франкского короля Хлодвига. Все это могло бы стать способом укрепить корни древа европейской цивилизации в преддверии бури 20 века, грозившей вырвать это дерево с корнем. Но не стало. Просто истинной загадкой была не генеалогия потомков короля Меровея, а исчезновение самой идеи легитимности власти в Европе, как тому, что дается свыше, как авторитету основанному не на силе, а на Вере. А духи века надо различать, и никакие генеалогии помочь различать духов не могут, как желание антропософов укрепить корни европейской цивилизации не смогли предотвратить мировую войну и изменить дух века, о котором так сказал Александр Блок:
Сознанье страшное обмана
Всех прежних малых дум и вер,
И первый взлёт аэроплана
В пустыню неизвестных сфер…
И отвращение от жизни,
И к ней безумная любовь,
И страсть, и ненависть к отчизне…
И чёрная, земная кровь
Сулит нам, раздувая вены,
Все разрушая рубежи,
Неслыханные перемены,
Невиданные мятежи….
Сегодня дух времени опять возвращает нас, как школьников, не выучивших урок, к картинам Никола Пуссена и Тенье, к пергаментам Соньера и алтарному камню церкви Рено-ле-Шато. Только мечта Никола Пуссена и антропософов о единой Европе стала реальностью в 1993 году, а Приорат Сиона, призванный восстановить единственную легитимную монархию Европы – династию Мировингов - стал некоммерческой организацией зарегистрированной в супрефектуре Сен-Жульєн-ан-Женевуа в году 1956. Но вопрос о легитимности власти в единой Европе стоит даже более остро, чем сто лет назад, и артикулировать идею о сакральности власти хотя бы для Меровингов придется, причем здесь европейцам не смогут помочь даже потомки Христа и Марии Магдалены.
Исторически салические франки считали, что сакральность власти Меровингов была источником силы всего народа и, согласно языческим мифам, была связана с происхождением франкских королей от бога Одина, что подтверждалось эксклюзивной привилегией королей – носить длинные никогда не стриженые волосы. Согласно другому языческому мифу легитимность Меровингов определялась тем, что легендарный родоначальник династии, король Меровей был рожден от не менее легендарного морского чудовища или вышедшего на берег заморского путешественника - то ли троянца Энея, то ли царя Приама.
Альтернативное обоснование права Меровингов на власть в Европе состоит в том, король Меровей был великим героем и спасителем Европы - инициатором победы над Атиллой на Каталунских полях , когда войско франков, галло-римлян и вестготов совместно разгромило войско гуннов. Правда претезии вестгостких королей и римлян на отцовство этой победы во всяком случае не меньше.
Источником легитимности Меровингов было то, что внук Меровея Хлодвиг принял крещение в 498 году от Православного Святого Ремигия, епископа Реймса. Между тем почти все остальные народы Западной Европы, в частности готы и лангобарды были крещены арианскими миссионерами и исповедовали арианство. В силу этого Меровинги стали утверждать, что именно никейское христианство является источником их сакральной силы. И хотя Римские Папы, понимающие единство Церкви, как признание Римского епископа не первым среди равных, а главным, считают никейское христианство католичеством, утверждать, что Хлодвиг исповедовал Христианство в такой интерпретации не смогут даже они, особенно если учесть ту роль, которую как будет показано, сыграли Римские Папы в возвышении Каролингов.
После крещения знакомство с библейской литературой не могло не привлечь внимание Меровингов к назореям, никогда не стригшим волос подобно франкским королям, причем самым известным из назореев был библейский герой Самсон. С учетом того, что назорей означает еще и уроженец города Назорет, а также то, что салические франки всегда проявляли несколько нездоровый интерес к вопросам "крови", соблазн объявить себя родственниками Христа, очевидно, оказался слишком силен, но искренняя потрясенность красотой Христа, подтвержденная обилием Святых среди представителей этой династии, в сочетании с распространением среди франков Византийской учености быстро свело на нет опасность этой поистине прелестной гипотезы.
Надо сказать, что вера франков в сакральность власти Меровингов была очень сильна, но когда на франкском троне оказались так называемые "ленивые короли", возрастающее влияние майордомов - глав королевской администрации, в сочетании с разочарованием Римского Папы Захария императором-иконоборцем Львом Исавром постепенно стало преодолевать лояльность франков Меровингам, а Римских Пап - приемникам Константина Великого. Сакральная сила власти оказалась в прямом противоречии с властью силы, и, получив в 751 году соответствующее письмо Пипина Короткого, Папа Захарий решил, что власть de facto важнее власти de jure и в своем ответном письме одобрил его коронацию королем франков, обосновав это тем, что источником власти королей является народ, но что воля народа подлежит освящению Церковью в лице ее главы - Папы Римского. Таким образом, этим письмом Папа Захарий во-первых поставил себя и всех своих приемников в положение, требующее двойной непогрешимости ex cathedra - как главы Церкви и как источника светской власти. А во-вторых это письмо поставило крест на легитимности власти в западной Европе. Дальше – больше, и после того как Византийский император отказал приемнику Захарии Папе Стефану II в помощи против наступавших на Рим лангобардов-ариан, он обратился за помощью к королю франков Пипину Короткому, произнеся ему homage, что в соответствии с законами того времени означало изменение подданства и государственную измену по отношению к Византийскому императору. Более того, в благодарность за обещание возвратить Папству все владения, отнятые лангобардами, он миропомазал его римским патрицием – процедура в дальнейшем интерпретированная потомками Меровингов как благословение Папством узурпации власти Каролингами. Что само по себе делает абсурдным утверждение, что Хлодвиг крестился в Католичество.
Надо сказать, что на решение Папы Стефана II сильно повлияло то, что необходимость противостоять арианским армиям лангобардов без помощи Византийских солдат возникла из-за того, что согласно указаниям Императора Константина V Копронима византийские солдаты в это время были заняты разрубанием топором изображений Богоматери. Тем не менее, именно в этот момент идея власти от Бога в Западной Европе получила своей первый удар, а после того как Папа Лев III в 800 году короновал Карла Великого уже не королем франков, а императором Ойкумены, идея легитимности власти потеряла связь и с народной традицией и с тем голосом, который повелел Святому Константину Равноапостольному начертать лабарум на щитах своей армии. Легитимность власти в Западной Европе стала либо заложницей расстановки политических сил в борьбе за инвеституру, либо наложницей гностических теорий о детях Христа и Марии Магдалины.
Естественно, после этих событий сторонники власти Меровингов, и особенно их потомки, имевшие право претендовать на трон и представлявшие реальную опасность для всесильных Каролингов, вынуждены были уйти в подполье, где они поневоле оказались в одной лодке с гностиками вестготами, арианами лангобардами и марсельскими манихеями. Кроме того, поскольку власть франкских королей, таким образом, стала производной от воли франков, враждебных и кельтам и римлянам, легитимность власти оказалась зависимой от превратностей судьбы франкских завоевателей, особенно любимых в Аквитании и Провансе и только влияние ирландского христианства на норманнов и кельтов начало постепенно выводить Западную Европу из анархии и варварства.
Второй кризис власти как идеи в Западной Европе произошел в 12 веке, когда национализм , смысл которого в то время был противоположен тому значению, которое это слово имеет сегодня в России, стал превращать подданство в способ национальной и культурной самоидентификации, Короля в персонификацию нации и страны, а монархию, идея которой была выношена аббатом Сюжер, в способ превратить смесь кельтов, норманнов, германцев, римлян во французов. К сожалению, эта же идея не только объединяла все эти народы во французскую нацию, но и разделяла их с британцами и лангедокцами, представлявшими собой ту же самую смесь, но перемешанную в несколько другой пропорции и в условиях несколько другого климата и географии. С этой точки зрения и альбигойский крестовый поход, и процесс тамплиеров в каком-то смысле стали первыми битвами столетней войны, поскольку безумная любовь королевы Франции Элеоноры Аквитанской и герцога Нормандского, ставшего впоследствии Генрихом II Плантангенетом, королем Англии, превратила англичан и лангедокцев в одну нацию, подданных одного Короля. Более того с этой точки зрения две мировые войны ХХ века также представляли собой продолжение и альбигойского крестового похода и столетней войны за право западно-европейских наций на существование, поскольку в Германии только в 18 веке завершился тот же самый процесс образования нации, который начался во Франции и Британии в 12 веке, причем в Германии этот процесс принял особо тяжелые формы, ввиду того, что в силу культурных особенностей салических франков нация и этнос в Германии практически совпали.
Таким образом Пьер Плантар был прав, утверждая, что вопрос о династии Меровингов является ключевым вопросом европейского союза, точкой приложения и народных мифов, и платоновского мира идей, и диалектики
 | Эта деревня была построена на месте процветающего римского города Рэдае (Rhédae), получившего свое имя во времена Римской Империи от названия галльских четырехколесных колесниц, скачки которых проходили в этом городе. и После того как в 410 году в нем обосновались вестготы, Рэдае сильно увеличился, незадолго до этого разграбившие Рим и предположительно захватившие в Риме Иерусалимское сокровище, привезенное в Рим Императором Титом Веспасианом после разграбления Израиля и уничтожения второго Храма.. |
А после того как Рэдае был продан Барселоне, он стал разменной монетой в сделках королей Арагона, графов Тулузских и виконтов Транкавель, после которых его владельцами стали вассалы виконтов Транкавель - Бланшфор АлБезуно, сеньёры Безу, замка на горе Безу в 12 километрах на юг от Рэдае. В 1116 году сеньор замка Безу Бернард Сисмонди АлБезуно стал крестоносцем и рыцарем-храмовником, превратив родовой замок в командорство Ордена. В 4 километрах на восток от Рэдае находился замок Бланшфор. Один из владельцев этого замка Бланшфор д'Отпуль, выходец из Мэзаме в 49 километрах к северу от Рене-ле Шато, сопровождал Рожера I Транкавель в крестовый поход, а его кузен Пьер Раймонд дОтпуль стал епископом Альби.. |  Карта окрестностей Ренн-ле-Шатто и горы Безу и развалины замка командорства Безу и > |
Потомок крестоносца, сеньора Бланшфор, лишенный северными крестоносцами всех имущественных прав Гильём д'Отпуль бежал в Италлию, и впоследствии стал известным трубадуром при дворе Хайме Конкистадора - сына убитого крестоносцами арагонского короля Педро, воевавшего на стороне альбигойцев. Хайме Арагонский так же как и Гильём де Отпуль потерял отца и ребенком прошёл через все ужасы альбигойского крестового похода, но в историю он вошел как гуманный правитель, который сумел отвоевать у сарацин значительную часть Иберийского полуострова. Его двор стал прибежищем для трубадуров Лангедока, а Гильём д'Отпуль прославился поэмой против Папы Римского Иннокентия III, организующего крестовые походы против христиан, в то время, как крестоносцы в Святой Земле терпят одно поражение за другим. Другим весьма известным благодаря своим поэтическим достоинствам творением этого сына крестносца и еретика, лишенного всех прав крестоносцами Симона де Монфор, стал поэтический плач на смерть короля Франции Людовика Святого.
Другая ветвь семейства д'Отпулей, бежала от альбигойского крестового похода в Шотландию и Нормандию, где один из них Гуго д'Отпуль стал французским "пиратом"(privateer) и сыграл довольно заметную роль в Шотландской войне за независимость, с которой собственно и началась Столетняя Война.
После альбигойского крестового похода Рэдае так и не был восстановлен и превратился в деревню Ренне-ле Шатто, принадлежащую виконтам Вуазен. В XV веке д'Отпули частично вернули себе родовое имение, после того как потомок Гуго д'Отпуля Пьер д'Отпуль женился на наследнице сенешаля Вуазена, виконтессе Вуазен. Но только в 1689 году Френсисиу д'Отпулю удалось восстановить титул маркизов Бланшфор, получив его а приданое своей жены Марии дАбли Негоре, маркиз ди Ниор <а href="http://en.wikipedia.org/wiki/House_of_Roquefeuil-Blanquefort">Рокфуль-Бланшфор.
Весьма любопытно, что после Великой Французской Революции семейство д'Отпулей восстановило свое прежнее влияние и, по крайней мере четыре д'Отпуля стали генералами Наполеоновской армии и Пэрами Франции. Далекий потомок нищего трубадура в Италии, полковник инженерных войск экспедиционного корпуса наполеоновской аримии в Египте Едуард Бэфорт д'Отпуль командовал батальоном, в котором служил лейтенант Пьер-Франсуа Бушар и весьма удачно выбрал место для строительства укреплений в порту Рашид, благодаря чему стал одним из тех, кто нашёл розеттский камень. Впоследствии он стал Пэром Франции, министром обороны и главным инженером Парижа во времена Людовика XVIII. Его сын Чарльз-Мари-Наполеон Бэфорт д'Отпуль тоже стал генералом и продолжил дело своего предка крестоносца, возглавив экспедиционный корпус Франции в Сирии, посланный защищать от погромов католиков-маронитов в Оттоманской Империи. Другой потомок потомок тамплиера, "оказавшегося альбигойцем" задолго до процесса над Жаком де Моле, Жан-Жозе-д'Отпуль во время Наполеоновских войн стал бригадным генералом тяжелой кавалерии и сенатором Франции. Именно он в 1807 году погиб, но принес победу Наполеону в битве при Прейсиш-Эйлау, возглавив атаку 7 тысяч кирасир на русскую пехоту, атакующую ставку Наполеона. Его кузен Альфонс Анри д’Отпуль, служил младшим офицеров в Наполеоновской армии в Испании, был ранен и взят в плен, где оставался до окончания войны. В 1814 году он вернулся в строй в чине полковника и во время 100 дней весьма мудро не стал суетиться и продолжал служить адъютантом герцога Ангулемского. В результате он смог сделать не только военную, но и политическую карьеру, став Пэром Франции, генерал-губернатором Алжира и премьер-министром Второй Республики.
Деревня Ренн-ле-Шато, в силу географии и исторических обстоятельств окружена горами, вершины которых украшены развалинами катарских крепостей или коммандорств Ордена Храма, и в конце 19 века стала местом паломничества людей, увлеченных спекуляциями оккультного характера о том, что в окрестностях Рене-ле Шато спрятано некие сокровища то ли альбигойцев, то ли тамплиеров, то ли вестготов. Это произошло после того как местный священник Франсуа Беранже Соньер при ремонте деревенской церкви, сооруженной в VIII - IX веках, но фундамент которой датируется 5 веком, обнаружил под алтарным камнем, в полости одной из двух колонн, поддерживающих этот камень и оставшихся от эпохи вестготов, четыре пергаментных свитка. Три документа содержали генеалогические древа: одно из них было датировано 1243 годом и имело печать Бланки Кастильской, второе - от 1608 года с печатью Франсуа Пьера д'0тпуля, третье - от 24 апреля 1695 года с печатью Анри д'0тпуля. Четвертый документ, исписанный с обеих сторон, подписан каноником Жан-Полем де Негр де Фондаржаном и относится к 1753 году.
 Пергамент "Дагобера". |  Пергамент "Пастушка". |
"B RG R PAS D T NTATION QU POUSSIN T NI RS GARD NT LA CL F PAX DCLXXXI PAR LA CROIX T C CH VAL D DI U J'ACH V C DA MON D GARD N A MIDI POMM S BL U S
(ПАСТУШКЕ НЕТ СОБЛАЗНА ЧТО ПУССЕН ТЕНЬЕ ХРАНЯТ КЛЮЧ PAX DCLXXXI КРЕСТОМ И ЭТОЙ ЛОШАДЬЮ БОГА Я ДОБИВАЮ ЭТОГО ДЕМОНА ХРАНИТЕЛЯ В ПОЛДЕНЬ СИНИХ ЯБЛОК)
Если этот текст запутан и непонятен - единственное, что можно без серьезной дешифровки извлечь из этих слов - это имя французского художника Николла Пуссена, то на оборотной стороне пергамента из букв, написанных над словами, складывается достаточно ясное послание:
"A DAGOB RTII ROI T A SION ST C TR SOR T IL ST LA MORT"
(ДАГОБЕРУ II КОРОЛЮ И СИОНУ ПРИНАДЛЕЖИТ ЭТО СОКРОВИЩЕ И ОН ТАМ МЕРТВ)
Надо сказать, что эти открытия совпали с публикацией в конце 19 века множества апокрифов и оккультных теорий о том, что величайшим сокровищем тамплиеров, справедливо или нет осужденных Католической Церковью за поклонение силам зла, был так называемый Святой Грааль, который они якобы нашли в так называемом "Храме Соломона" (ныне мечеть Аль Акса), который был штаб-квартирой тамплиеров во время крестовых походов. Значение слова Грааль неизвестно, но в 1982 году достоянием широкой публики стало средневековое созвучие старофранцузского "san gréal" (Святой Грааль) и "sang réal" (королевская кровь). Старые средневековые прельщения были извлечены из тьмы веков и это созвучие было интерпретировано хоть и антихристиански, но зато вполне салически, как кровь(гены) потомков Иисуса Христа и Марии Магдалины, который не погиб на кресте, искупая грехи всего человечества, но женился на Марии Магдалене и переехал с Иосифом Аримафейским то ли на Британские острова, то ли в Марсель. Таким образом, согласно этим теориям именно "кровь" Христа и Марии Магдалены в жилах их потомков, то ли вестготских королей на юге Франции, то ли кельтов Корнуолла является той самой роковой тайной и альбигойцев и тамплиеров, которая спровоцировала конфликт и с Папством с Французской монархией, поскольку "гены потомков Христа, истинных монархов Европы" якобы опасны французским королям, потомкам узурпаторов Каролингов.
Но в конце 19 века, когда были найдены документы Соньера, эти теории были анахронизмом и не могли привлечь внимание, так как люди, верующие во Христа, не будут серьезно обсуждать предположение о том, что никакого спасения человечества оказывается не было, а атеистам абсолютно все равно, в чьих жилах течет его кровь. Только после того как две мировые войны, уничтожили реальные, а не воображаемые монархии Европы, исторически ассоциировавшие себя с христианством и в силу этого поддерживавшие минимальное христианское образование, Западная Европа не просто отвернулась от Христа, а забыла кто он такой. Понадобились бойня на Ипре и послевоенный нигилизм, "вертикальное вторжение варваров" и Русская Революция, Бухенвальд и Хиросима, разочарование в атеизме и распад научного метода, "new age" и поиски утраченной духовной жизни, "Nanterre la rouge" и "Lucy in the sky with diamonds" чтобы теории подобного рода могли всерьез заинтересовать миллионы взрослых людей.
А в начале 20 века главным направлением интеллектуальной активности были попытки синтезировать остатки цивилизационного христианства и атеистической науки, уже начинавшей тот невероятный взлет, который в 60-х годах 20 века забросил человека на Луну, а в 70-х оказался ее лебединой песней, если не предсмертным хрипом. Легенда о языческих и арианских королях Европы в то время не могли не заинтересовать европейских оккультистов и гностиков, увидевших в них возможность вернуться к истокам христианства в Западной Европе, и вернувшись, доказать, что христианство также как и любое другое знание развивается по законам диалектики и, что как Христос на кресте отрицает мир сей, так его невеста отрицает отрицание, крича: "убивайте всех - Он разберется ктоу Него свой". Наиболее характерной попыткой синтеза на основе такого рода диалектики была антиномия антропософии Рудольфа Штейнера и теософии мадам Блаватской. Если антропософия вполне интернационально призывала людей к братству во имя построения на земле рая, на основе синтеза индо-европейских кармических учений с авраамической традицией и применения научных методов к "вещам невидимым", то мадам Блаватская открыто проповедовала расовую теорию и полную исчерпанность западной духовной традиции, основанной на семитском авраамическом монотеизме, рассматривая его как одну из возможных форм дегенерации "истинной" индоевропейской прото-религии.
Кроме того не следует забывать специфику французского оккультизма основанного на герменевтике марсельского Таро, расцвет которого пришелся на время, когда потрясенные катастрофой Франко-Прусской войны, деморализованные французы, противопоставленные друг другу отношением к католичеству, пытались найти в своем общем прошлом источник единства и причину разделения, что так или иначе приводило их к альбигойскому крестовому походу и процессу тамплиеров. Кроме того, не имея возможности открыто восхищаться Наполеоном, они стали восхищаться гуманитарными и научными достижениями Наполеоновской Империи, одним из которых было открытие розетского камня и научные достижения Шампольона, приводившие французских интеллектуалов в эллинистический Египет второго столетия до Рождества Христова, к синтетической культуре эллинов-логиков и египетских жрецов культа мертвых, создавшей и розетский камень и карты Таро
Естественно, если отбросить обычное желание найти в огороде сундук с пиастрами, жгучий интерес у европейцев того времени могли вызвать только следующие сведенья о сокровище в Ренне-ле-Шатто, предположительно зашифрованные в документах Соньера:
1. Способ познать нечто трансцендентное и/или проникнуть в царство мертвых, вход в которое якобы находится в окрестностях Ренне-ле-Шато. Причем целями этого путешествия были вполне земное могущество и/или желание овладеть некими боевыми искусствами..
2. Генеалогия монархов Европы из династии Меровингов, наследственная преемственность которых согласно документам никогда не была прервана, несмотря на все старания узурпаторов Каролингов.
3. Ковчег Завета, привезенный в Рим Титусом Веспасианом из Иерусалима после уничтожения Второго Храма, и захваченный впоследствии вестготами, разграбившими Рим в 5 веке. Эта возможность, несомненно, представляла сакральный интерес для иудеев и сионистов, примерно в это время ставших прилагатьь усилия по созданию государства Израиль, но и для христиан и гностиков тоже. Но эта тема слишком сложна и требует отдельного рассмотрения.
Все остальные гипотезы как то: копье Лонгина, сокровища тамплиеров или катаров и т.д., либо являются вариантом вышеперечисленных гипотез, либо вариантом обычного сундука с пиастрами и с культурно-исторической точки зрения интереса не представляют.
Таким образом возможность существования непрерывной преемственности династии Меровингов, как персонификации законной Власти, основанной на авторитете а не только на силе, действительно являлась в то время и является сегодня самым фундаментальным вопросом европейского гностицизма, пытаюшегося найти в прошлом обоснование своих попыток синтезировать религию и науку, переосмыслить прошлое и, таким образом, изменить будущее. Тот факт, что Франция заплатила потерей Эльзаса-Лотарингии за свою попытку вспомнить крестоносное прошлое и защитить христиан в Сирии, ясно показали всем, что "непрговоренные" (незаговоренные?) тени из прошлого обладают способностью хватать за горло настоящее и душить будущее. Действительно, именно сирийская экспедиция д'0тпуля спровоцировала конфликт с традиционной защитницей христиан в Оттоманской империи и духовной наследницей Византии – Россией. Именно этот конфликт, в конце концов, привел к крымской войне, главным результатом которой для Франции стала поддержка Россией имперских притязаний Бисмарка. Внезапно возникшая на восточной границе Франции Германская Империя, значительно превосходившая Францию по всем экономическим и военным параметрам, заставила несчастных французов осознать, что отныне даже при самых благоприятных обстоятельствах недавний гегемон Европы - Франция, больше не может самостоятельно защищать свои границы и нуждается в союзниках.
Антропософы, уже в то время начавшие грезить об общеевропейском доме, не могли не понимать, что это само по себе ставит на повестку дня общеевропейскую войну, а то что немцы, несмотря на победу, ощущали себя "опоздавшей нацией", вынужденной создавать национальное государство в уже занятой Европе и в поделенном мире, делало эту войну более чем вероятной. Не является также секретом и то, что и отставка Бисмарка и агрессивность Вильгельма II, а в впоследствии и третий Рейх, были инспирированными теософами мадам Блаватской попытками решить эти проблемы методами Карла Великого. Но Карл Великий не только создал первый Рейх, но и созвал анти-Православный, анти-Византийский Фракфуртский Собор, породивший Католичество, и эта аналогия, несмотря на теософский Буддизм, заставляет взглянуть под другим углом зрения и на "рейхсконкордат", и на холокост, и на запрет антропософии в Гитлеровской Гермаии. Да и на 22 июня 1941 года она тоже заставляет взглянуть по новому.
Весьма вероятно, что интерес антропософов к Ренне-ле-Шатто в конце 19 века объяснялся также тем, что они видели в Меровингах, во первых способ концептуального противодействия теософии мадам Блаватской, а во вторых не только политическую, но и мистическую основу будущего Европейского Союза, как способа залечить травмы национальной психики (души?) и предотвратить мировую войну. С этой точки зрения то, что мечта антропософов, осуществившись в 1993 году как Европейский Союз, не упоминает в своей конституции христианские корни европейской цивилизации, позволяет сделать далеко идущие выводы о причинах регистрации в 1956 году в субпрефектуре Сен-Жульєн-ан-Женевуа "созданного" Пьером Плантаром Приората Сиона, открыто ставившего своей задачей востановление европейской монархии Меровингов, за два года до создания ЕЭС и через 5 лет после создания ЕОУС, границы которого практически совпали с границами королевства Меровингов.. Эти выводы можно продвинуть еще дальше, если вспомнить, что в избирательной кампании 2000 года Джордж Буш, выступавший за приоритет национальных интересов США, позиционировал себя как потомок Генриха III, а Альберт Гор выступавший за более близкое сотрудничество США и Евросоюза, как потомока не только Императора Священной Римской Империи Людовика I Благочестивого, но и великого художника Никола Пуссена, который упоминается в документах, найденных Соньером в конце 19 века.
Уже одно упоминание имени Пуссена заставляет усомниться в том, что документы Dossiers Secrets d'Henri Lobineau действительно были подделаны Пьером Плантаром и взглянуть на публикацию книги Генри Линкольна и фильма Дэна Брауна, не только как на серьезный фактор международной политики как на , но и как на весьма успешную попытку дискредитировать серьезные научные открытия, заставляющие переосмыслить Западно-Европейскую историю. Прежде всего, следует отметить, что упомянутый в документах Никола Пуссен действительно имел прямое отношение к потомкам короля Дагобера II из династии Меровингов, и сей факт неоднократно обсуждался историками искусства в связи с его творчеством.
 "Les Bergers d'Arcadie: Et in Arcadia ego." "Паcтухи Аркадии: Я и в Аркадии есть." Сопоставление пейзажа в Ренне-ле-Шато и пейзажа на картине Пуссена, написанной в 1639 году(кликнуть). | В частности задолго до находок Соньера одной из самых обсуждаемых тем в истории искусств была "дешифровка" картины Никола Пуссена "Les Bergers d'Arcadie: Et in Arcadia ego" "Паcтухи Аркадии: Я и в Аркадии есть", написанная в 1639 году. Уже в начале 20 века дотошные исследователи заметили, что эта картина Никола Пуссена достаточно убедительно воспроизводит на заднем плане вид на гору Безу, холм Бланшфор, Ренне-ле-Шато и явно составляет с пергаментами Соньера единое целое. Причем если пергаменты еще могут быть шифром указующим на некое конкретное сокровище, то картина и особенно ее название явно указывают, на наличие в этом информационном конгломерате помимо шифров обычных еще и шифров символических, если не сказать сакральных. |
Тот факт, что Соньер сумел извлечь из своих открытий довольно значительные средства, доказывает, что приорат Рэдае, захотел либо обеспечить молчание Соньера, либо сообщенные им сведенья оказались действительно важными. Первый вариант можно исключить, так как явно дозированная утечка информации о документах Соньера доказывает, что эти сведенья должны были иметь крайне важный пропагандисткой эффект, причем целевой аудиторией этих утечек были весьма элитарные группы понимавших, что надвигавшаяся война имеет мистический аспект, связанный с потерей Европейской цивилизацией своих христианских корней. Пожалуй, лучше всех эти предчувствия, которые тогда мучили многих европейцев, выразил Александр Блок.
Двадцатый век… Ещё бездомней,
Ещё страшнее жизни мгла
Ещё чернее и огромней
Тень Люциферова крыла.
Более того, потеря корней не вызвана лишь внешними обстоятельствами и судьбой, она не происходит лишь от небрежности и поверхностностного образа жизни человека. Утрата укоренённости исходит из самого духа века, в котором мы рождены» [Хайдеггер, т. 4, с. 106].
Дух века – вот главная реальность и загадка, вызвавшая из мглы времен и славу семейства д’Отпулей, и розетский камень, и тайник вестготской колонны, поддерживавшей алтарный камень, бывший свидетелем крещения Святым Ремигием франкского короля Хлодвига. Все это могло бы стать способом укрепить корни древа европейской цивилизации в преддверии бури 20 века, грозившей вырвать это дерево с корнем. Но не стало. Просто истинной загадкой была не генеалогия потомков короля Меровея, а исчезновение самой идеи легитимности власти в Европе, как тому, что дается свыше, как авторитету основанному не на силе, а на Вере. А духи века надо различать, и никакие генеалогии помочь различать духов не могут, как желание антропософов укрепить корни европейской цивилизации не смогли предотвратить мировую войну и изменить дух века, о котором так сказал Александр Блок:
Сознанье страшное обмана
Всех прежних малых дум и вер,
И первый взлёт аэроплана
В пустыню неизвестных сфер…
И отвращение от жизни,
И к ней безумная любовь,
И страсть, и ненависть к отчизне…
И чёрная, земная кровь
Сулит нам, раздувая вены,
Все разрушая рубежи,
Неслыханные перемены,
Невиданные мятежи….
Сегодня дух времени опять возвращает нас, как школьников, не выучивших урок, к картинам Никола Пуссена и Тенье, к пергаментам Соньера и алтарному камню церкви Рено-ле-Шато. Только мечта Никола Пуссена и антропософов о единой Европе стала реальностью в 1993 году, а Приорат Сиона, призванный восстановить единственную легитимную монархию Европы – династию Мировингов - стал некоммерческой организацией зарегистрированной в супрефектуре Сен-Жульєн-ан-Женевуа в году 1956. Но вопрос о легитимности власти в единой Европе стоит даже более остро, чем сто лет назад, и артикулировать идею о сакральности власти хотя бы для Меровингов придется, причем здесь европейцам не смогут помочь даже потомки Христа и Марии Магдалены.
Исторически салические франки считали, что сакральность власти Меровингов была источником силы всего народа и, согласно языческим мифам, была связана с происхождением франкских королей от бога Одина, что подтверждалось эксклюзивной привилегией королей – носить длинные никогда не стриженые волосы. Согласно другому языческому мифу легитимность Меровингов определялась тем, что легендарный родоначальник династии, король Меровей был рожден от не менее легендарного морского чудовища или вышедшего на берег заморского путешественника - то ли троянца Энея, то ли царя Приама.
Альтернативное обоснование права Меровингов на власть в Европе состоит в том, король Меровей был великим героем и спасителем Европы - инициатором победы над Атиллой на Каталунских полях , когда войско франков, галло-римлян и вестготов совместно разгромило войско гуннов. Правда претезии вестгостких королей и римлян на отцовство этой победы во всяком случае не меньше.
Источником легитимности Меровингов было то, что внук Меровея Хлодвиг принял крещение в 498 году от Православного Святого Ремигия, епископа Реймса. Между тем почти все остальные народы Западной Европы, в частности готы и лангобарды были крещены арианскими миссионерами и исповедовали арианство. В силу этого Меровинги стали утверждать, что именно никейское христианство является источником их сакральной силы. И хотя Римские Папы, понимающие единство Церкви, как признание Римского епископа не первым среди равных, а главным, считают никейское христианство католичеством, утверждать, что Хлодвиг исповедовал Христианство в такой интерпретации не смогут даже они, особенно если учесть ту роль, которую как будет показано, сыграли Римские Папы в возвышении Каролингов.
После крещения знакомство с библейской литературой не могло не привлечь внимание Меровингов к назореям, никогда не стригшим волос подобно франкским королям, причем самым известным из назореев был библейский герой Самсон. С учетом того, что назорей означает еще и уроженец города Назорет, а также то, что салические франки всегда проявляли несколько нездоровый интерес к вопросам "крови", соблазн объявить себя родственниками Христа, очевидно, оказался слишком силен, но искренняя потрясенность красотой Христа, подтвержденная обилием Святых среди представителей этой династии, в сочетании с распространением среди франков Византийской учености быстро свело на нет опасность этой поистине прелестной гипотезы.
Надо сказать, что вера франков в сакральность власти Меровингов была очень сильна, но когда на франкском троне оказались так называемые "ленивые короли", возрастающее влияние майордомов - глав королевской администрации, в сочетании с разочарованием Римского Папы Захария императором-иконоборцем Львом Исавром постепенно стало преодолевать лояльность франков Меровингам, а Римских Пап - приемникам Константина Великого. Сакральная сила власти оказалась в прямом противоречии с властью силы, и, получив в 751 году соответствующее письмо Пипина Короткого, Папа Захарий решил, что власть de facto важнее власти de jure и в своем ответном письме одобрил его коронацию королем франков, обосновав это тем, что источником власти королей является народ, но что воля народа подлежит освящению Церковью в лице ее главы - Папы Римского. Таким образом, этим письмом Папа Захарий во-первых поставил себя и всех своих приемников в положение, требующее двойной непогрешимости ex cathedra - как главы Церкви и как источника светской власти. А во-вторых это письмо поставило крест на легитимности власти в западной Европе. Дальше – больше, и после того как Византийский император отказал приемнику Захарии Папе Стефану II в помощи против наступавших на Рим лангобардов-ариан, он обратился за помощью к королю франков Пипину Короткому, произнеся ему homage, что в соответствии с законами того времени означало изменение подданства и государственную измену по отношению к Византийскому императору. Более того, в благодарность за обещание возвратить Папству все владения, отнятые лангобардами, он миропомазал его римским патрицием – процедура в дальнейшем интерпретированная потомками Меровингов как благословение Папством узурпации власти Каролингами. Что само по себе делает абсурдным утверждение, что Хлодвиг крестился в Католичество.
Надо сказать, что на решение Папы Стефана II сильно повлияло то, что необходимость противостоять арианским армиям лангобардов без помощи Византийских солдат возникла из-за того, что согласно указаниям Императора Константина V Копронима византийские солдаты в это время были заняты разрубанием топором изображений Богоматери. Тем не менее, именно в этот момент идея власти от Бога в Западной Европе получила своей первый удар, а после того как Папа Лев III в 800 году короновал Карла Великого уже не королем франков, а императором Ойкумены, идея легитимности власти потеряла связь и с народной традицией и с тем голосом, который повелел Святому Константину Равноапостольному начертать лабарум на щитах своей армии. Легитимность власти в Западной Европе стала либо заложницей расстановки политических сил в борьбе за инвеституру, либо наложницей гностических теорий о детях Христа и Марии Магдалины.
Естественно, после этих событий сторонники власти Меровингов, и особенно их потомки, имевшие право претендовать на трон и представлявшие реальную опасность для всесильных Каролингов, вынуждены были уйти в подполье, где они поневоле оказались в одной лодке с гностиками вестготами, арианами лангобардами и марсельскими манихеями. Кроме того, поскольку власть франкских королей, таким образом, стала производной от воли франков, враждебных и кельтам и римлянам, легитимность власти оказалась зависимой от превратностей судьбы франкских завоевателей, особенно любимых в Аквитании и Провансе и только влияние ирландского христианства на норманнов и кельтов начало постепенно выводить Западную Европу из анархии и варварства.
Второй кризис власти как идеи в Западной Европе произошел в 12 веке, когда национализм , смысл которого в то время был противоположен тому значению, которое это слово имеет сегодня в России, стал превращать подданство в способ национальной и культурной самоидентификации, Короля в персонификацию нации и страны, а монархию, идея которой была выношена аббатом Сюжер, в способ превратить смесь кельтов, норманнов, германцев, римлян во французов. К сожалению, эта же идея не только объединяла все эти народы во французскую нацию, но и разделяла их с британцами и лангедокцами, представлявшими собой ту же самую смесь, но перемешанную в несколько другой пропорции и в условиях несколько другого климата и географии. С этой точки зрения и альбигойский крестовый поход, и процесс тамплиеров в каком-то смысле стали первыми битвами столетней войны, поскольку безумная любовь королевы Франции Элеоноры Аквитанской и герцога Нормандского, ставшего впоследствии Генрихом II Плантангенетом, королем Англии, превратила англичан и лангедокцев в одну нацию, подданных одного Короля. Более того с этой точки зрения две мировые войны ХХ века также представляли собой продолжение и альбигойского крестового похода и столетней войны за право западно-европейских наций на существование, поскольку в Германии только в 18 веке завершился тот же самый процесс образования нации, который начался во Франции и Британии в 12 веке, причем в Германии этот процесс принял особо тяжелые формы, ввиду того, что в силу культурных особенностей салических франков нация и этнос в Германии практически совпали.
Таким образом Пьер Плантар был прав, утверждая, что вопрос о династии Меровингов является ключевым вопросом европейского союза, точкой приложения и народных мифов, и платоновского мира идей, и диалектики
No comments:
Post a Comment